Просто красиво..

[goingaway]

- Газета частных объявлений! - задорно кричал у выхода из метро симпатичный парнишка.



Я не выдержал напора его юношеского обаяния, остановился и нащупал в нагрудном кармане кошелек:



- Сколько?



Паренек ослепительно улыбнулся и назвал цену. Она оказалась невысока, и я с удовольствием протянул мальчишке деньги. Специально немного больше, чтобы постоять рядом и понежиться в ласковых лучах его ауры, покуда он отсчитывает сдачу, а потом принять из его рук теплые монетки и ненужную, в общем-то, газету.



Отойдя на несколько шагов, я начал было всерьез подыскивать урну, чтобы поскорее запихать туда этот бумажный хлам, но по обыкновению отвлекся на какие-то свои глубинные мысли и донес купленную газету до дверей квартиры, брезгливо держа ее за угол кончиками пальцев. Теперь выбрасывать случайную покупку стало глупо, и я вынужден был взять ее в дом, несмотря даже на то, что газета отчаянно мешала мне открывать замок.



Знай я наперед, чем все это кончится, наверно, ни за какие коврижки не совершил бы такой ошибки, а тем более - следующей, то есть когда мне в голову пришла совсем уж дурная мысль хотя бы посмотреть, что это такое я изволил прикупить. Наглые жирные буквищи тотчас замельтешили перед глазами, зазывно сообщая: "Куплю", "Продаю", "Меняю" и прочую дребедень. Я лениво пробежал газету по диагонали и уж совсем было приготовился, зевнув, отложить ее в сторону, как мой взгляд споткнулся о странное объявление:



"Массажер на дому. Срочно. Круглосуточно. Не за деньги", - загадочно обещало оно.



Далее шел номер телефона и... и все. Больше ни полслова!



Я, конечно же, снисходительно улыбнулся такой наивной безграмотности. Ясно было, что писавший перепутал похожие слова, одним росчерком пера превратив живого человека в неодушевленный прибор. Сути дела это, правда, не меняло, но в респектабельном объявлении, на мой взгляд, мелочей быть не должно.



Мне тут же захотелось позвонить этим горе-писакам и указать им на досадное недоразумение. Меня нисколько не смутило, что время было уже довольно позднее, ведь, как следовало из самого объявления, эти полуграмотные рассылали массажеры на дом двадцать четыре часа в сутки.



Я смело снял трубку и, выслушав длинный зуммер, принялся набирать злосчастный номер, украшенный, к тому же, тремя шестерками подряд. На том конце провода что-то зашуршало, затем раздалось два гудка и послышался страшный скрежет - включился автоответчик. Видимо, круглосуточные массажеры, устав от трудов праведных, все-таки решились немного передохнуть.



"Оно и к лучшему, - подумалось мне, - язвительные замечания гораздо удобнее передавать через посредников и упиваться при этом собственной неуязвимостью!"



Но, против моих ожиданий, автоответчик не стал нести обычной околесицы, а монотонно и настойчиво повторял:



- Ваш заказ принят. Повесьте, пожалуйста, трубку... Ваш заказ принят...



- Какой еще заказ? - спросил я у автоответчика.



- Повесьте, пожалуйста, трубку... - затянул тот в ответ старую песню и добился-таки, подлец, своего - я с досадой швырнул трубку на рычажки.



- Ничего, - пригрозил я неведомым врагам, окопавшимся за широкой спиной автоответчика, - завтра до вас доберусь!



Честно говоря, я слабо представлял себе, зачем все это затеял и, главное, какого результата пытаюсь достичь. Ну да, впрочем, неужто найдется в этом мире хоть один человек, который всем своим поступкам отдает полный отчет?



Я еще немного посидел над разложенной газетой, задумчиво чиркая по ней ручкой. Штрихи понемногу складывались в фигуры, а фигуры - в незамысловатые сюжеты, которыми я мало-помалу украшал газетные поля. Потом, вконец истощив фантазию, толстым кружком обвел три шестерки в телефонном номере "массажера" и совсем уж собрался пририсовать чернильные рога и усы слащавой красотке, рекламирующей какую-то шоколадку, как резкая трель дверного звонка разбила вдребезги сонный покой моей квартиры.



Видимо, от неожиданности я стал соображать еще хуже и потерял последнюю осторожность, поэтому сразу же помчался в прихожую и, рывком отодвинув защелку, распахнул дверь настежь...



Может, именно от молниеносности произошедшего я не успел толком удивиться, поэтому чудом удержался на ногах и не брякнулся в обморок прямо тут же, на пороге собственной квартиры. Ведь в обшарпанном коридоре, тускло освещенном помаргивающей лампочкой, стоял Он... Умопомрачительный блондин, видеть каких до этого мне приходилось разве что на глянцевых рекламных плакатах, стоял там и изумительными чувственными губами улыбался мне... Мне?



Пальцы, дрожа от волнения, заерзали по шершавой дверной доске, тщетно ища поддержки.



- Добрый вечер, - еще шире улыбнулся блондин, лаская меня небесно-синим взглядом. - Вызывали?



И для убедительности элегантно потряс в воздухе небольшим серебристым чемоданчиком. Голос у него был под стать внешности - нежный и глубокий, как я люблю. Вот на это я и обратил все свое внимание. Все, без остатка. А ведь мог же, мог обратить хотя бы малую толику этого самого внимания на то, как подозрительно выглядит мой поздний гость. Как нарочито копирует он самые сокровенные мои мечты. Как странно одет, в конце концов! А одет он был и в самом деле необычно: в черную фуражку с нависающим на глаза козырьком и в черную же униформу, которая была вальяжно расстегнута почти до самого пупка, открывая при этом для обозрения чудесную натренированную грудь.



- Так вызывали? - спросил красавец все с той же терпеливой улыбкой на хорошо очерченных губах.



- Ме... а... - весомо выдавил я, не в силах оторвать взгляда от его мускулистой груди, и инстинктивно отступил внутрь квартиры.



Но гость принял мой порыв за приглашение войти и смело шагнул через порог. Мне оставалось только покориться его напористости. Итак, проникнув в дом, он не стал особо церемониться и прошел в комнату, уверенно отстранив меня, прямо как был - гулко ступая по полу тяжелыми армейскими ботинками. Я послушно поплелся следом, мысленно на чем свет проклиная свою слабость к красивым мужчинам, из-за которой оказался теперь в столь щекотливом положении.



А в комнате блондин повел себя вообще в наглую: ни полусловом не спросясь, ловко разложил тахту, раскрыл свой чемоданчик и принялся по-деловому расставлять на ковре какие-то баночки, скляночки и пузыречки, наполненные - каждый своей! - цветной дрянью.



- Мне кажется, все же произошла ошибка, - мягко и очень осторожно начал я, как только опять почувствовал в себе способность говорить.



- Нет, - неожиданно резко ответил блондин, вперяя в меня ледяной взгляд, - у нас ошибки исключены. Вы звонили. Ведь звонили.



Он не спрашивал, а скорее утверждал так настойчиво и зло, что мне ничего не оставалось, кроме как потупить взор и виновато покивать головой. Только после этих слов до меня, наконец-то дошло, что этот роскошный малый - и есть тот самый "массажер", которого срочно и круглосуточно рассылает на дом таинственная компания с телефоном, оканчивающимся на три шестерки подряд... Надо же, как обернулся один мой вполне невинный звоночек! Я сразу же вспомнил, что автоответчик по-хорошему предупреждал меня: "Ваш заказ принят", но я не придал тогда этим словам должного значения. А зря. Оставалось теперь только гадать, что сулит мне ночное посещение срочного и круглосуточного "массажера" и, главное, во сколько обойдется. Лично я всегда считал, что подобные услуги далеко не так дешевы, чтобы я мог себе их позволить вот эдак, по случаю.



- Боюсь, - сказал я, - мне просто не хватит всей моей жизни, чтобы расплатиться с вами.



Массажер снова вперил в меня не терпящий возражения взгляд и уверенно, будто робот, отчеканил:



- Хватит!



- То есть? - не понял я, невольно поеживаясь под этим оценивающим взглядом.



- Мы денег не берем, - пояснил Массажер, и в моей памяти сразу всплыло туманное "Не за деньги".



Честно говоря, мне не очень поверилось в это, и я хотел было выдать ему обойму новых возражений, но тут произошло совсем уж что-то небывалое: он снял свою курточку и остался голым по пояс. Я оцепенел и скоро почувствовал, что начинаю медленно, капля по капле, таять при виде этой мужественной красоты. Матово отблескивающая бархатистая кожа изысканно облегала в меру выпуклые мускулы. Точеные горошины сосков влажно мерцали на медленно вздымавшейся груди. А плоский живот от пупка вниз украшала узкая полоска нежной курчавой поросли...



Мой жадный взгляд пожирал это тело и никак не мог пресытиться. Оно казалось идеальным, неправдоподобным, и даже маленькая черная татуировка на левом плече в виде парящего зубастенького нетопыря не портила его совершенной красоты.



Некоторое время Массажер посидел неподвижно, дав мне окончательно свихнуться от приступа жгучего желания, а потом снял свою фуражку за козырек, небрежно отбросил ее в угол и ласково поманил:



- Иди ко мне...



И разве мог я отказаться? Уже в полуобмороке от счастья, я чувствовал, как сильные руки заботливо и осторожно, словно дорогую куклу, освобождают меня от одежды, как падает на пол последняя тряпка и я оказываюсь лежащим посреди тахты - совершенно голый и... свободный! Ни стыда, ни даже малейшего неудобства! По четырем сторонам моего ложа затеплились какие-то вычурные светильники, и легкая туманная дымка заполонила воздух.



- Ну, - шепнул Массажер, пальцем зачерпывая из склянки немного пурпурного масла, - начнем?



Я попытался проглотить шершавый ком, засевший в горле, и как-то подать голос, но палец Массажера, источающий неземной аромат, предостерегающе коснулся моих губ и, помедлив, пополз вниз, размазывая по коже благоухающую дорожку. Масло сладко пахло корицей и немного пощипывало кожу, но все это было одурманивающе приятным. Тем временем палец, скользнув по груди, ненадолго увлекся моим правым соском, потеребил его, превращая в упругий пульсирующий шарик, и неожиданно оставил в покое. Я только коротко вздохнул в ответ, чувствуя, как приятное жжение бьется в узкой линии, соединившей мои пересохшие губы с возбужденным соском.



А Массажер, не дав мне как следует насладиться этим ощущением, уже готовил новое: перед моим томным взглядом замаячил кобальтовый кувшинчик, усыпанный крупными каплями испарины. Кувшинчик слегка наклонился, и в едва заметную ямку под грудью, туда, где обычно сосет "под ложечкой", пролилось чуть-чуть тягучей голубой жидкости. Резкий запах лаванды коснулся моих ноздрей, а грудь обожгло ледяным холодом. Я вздрогнул и, конечно, расплескал драгоценную влагу. Капля медленно проползла под сердцем, сорвалась и приятно защекотала левый бок. Она уже готова была соскользнуть и исчезнуть в крахмальных разломах простыни, но ловкий палец Массажера вовремя подхватил ее и принялся размазывать по коже, как акварельную краску, опускаясь все ниже и ниже, и этим нехитрым приемом принуждая меня перевернуться на живот. Безвольный и послушный, я так и лег, по-змеиному прогнув спину и опершись на локти.



Рука Массажера мягко легла на мои ягодицы и принялась ласкать и тискать их, вызывая сладострастные судороги. Потом его влажный палец деликатно коснулся промежности и прополз вверх по хребту, до самой шеи, и упоительные мурашки забегали по моей чувствительной спине. В сладкой истоме я прикрыл глаза отяжелевшими веками...



Массажер же, опять поколдовав над своими пузырьками, выбрал новый, нежно-золотистого цвета. Он потряс склянкой у меня перед носом и отвинтил пробку. Освежающий цитрусовый запах наполнил мое дыхание, и теплая оранжевая струйка тотчас разбилась о бугорок шейного позвонка, распавшись на миллион золотых брызг. Заботливая ладонь Массажера собрала их и растерла между лопаток и по спинной ложбинке.



На теле, казалось, уже не осталось ни единого кусочка кожи, который не источал бы изысканного аромата, а все мое существо теперь изнывало только от одного жгучего желания: быть распластанным, размятым и истерзанным в сильных руках Массажера. Я хотел принадлежать ему, извиваться в его объятиях и бесстыдно стонать от наслаждения.



И, словно повинуясь моим желаниям, он хищно вонзил безжалостные пальцы в мою покорную плоть. Тупая боль, родившаяся в теле от этих прикосновений, была сильна, очень сильна, но, тем не менее, сладка, и я уже не обращал внимания на покрасневшую и саднящую кожу. А жестокие ласки Массажера проникали все глубже и глубже, кажется, до самой кости. Я почти реально ощущал, как его твердые и острые, будто лезвия ножей, пальцы скользят по голым ребрам, перебирают, как четки, звенья позвоночника и расшатывают грудную клетку.



Но я уже почувствовал приближение сильнейшего оргазма и прямо-таки захлебнулся в наслаждении, когда твердая ладонь Массажера охватила сердце, и оно забилось пойманной птахой в железном кулаке. Грудь моя похолодела, и все тело конвульсировало от недостатка воздуха, но я не обращал на это никакого внимания, только невнятно повизгивал и ронял на постель пухлые капли горячей спермы...



Наконец, страшные руки разжались и отпустили мое уже почти совсем бездыханное тело. Я в изнеможении откинулся на спину и разомкнул опухшие веки. Странно, но вопреки всем ожиданиям, я не увидел ни вывороченных ребер, ни кровавого месива, ни лопнувшей кожи, ни даже слабого намека на синяки. Наоборот, тело мое выглядело таким посвежевшим и здоровым, как никогда, но внутри все ныло и болело, будто там не осталось ни одной целой косточки, ни одной живой клеточки.



Массажер сидел подле меня на коленях, уперев в них руки, и поигрывал лоснящимися от пота мускулами. Он был бледен, как бумага, и выглядел очень уставшим. Крупные капли частым жемчугом блестели у него на лбу и в потемневших от влаги волосах. Потом он встряхнул головой, разбрасывая теплые брызги, вытер ладонью лоб и шею, поднялся и явно собрался уходить.



Я потянулся было за ним, но дикая боль властно, как некогда сам Массажер, уложила меня обратно.



- Сколько... - помертвевшими губами прошептал я. - Сколько я все-таки должен?..



- Ничего... Уже ничего, - ответил Массажер, собирая свои склянки. - Счет уже оплачен, а на сдачу проживешь еще минут пять...



- Как?.. - не понял я.



- Ты сам назначил эту цену, - пояснил Массажер, - и заплатил жизнью. Вот так...



Серебристый чемоданчик захлопнулся, как акулья пасть. Я почувствовал, что липкие слезы заструились по лицу, но у меня не было сил даже на то, чтобы поднять руку и утереть их.



- Не хочу... - жалостливо заскулил я, чувствуя, как с каждым мгновением ко мне, раздавленному и скрюченному на заляпанной простыне, приближается смерть.



Массажер на этот раз уже ничего не ответил мне, оделся и быстро вышел. Через мгновение хлопнула входная дверь, и я остался один на один со своей все разрастающейся болью. Страшный стон вырвался из моего покореженного нутра, и размолотое тело дернулось, как марионетка, в предсмертной агонии. Кровавый пузырь надулся и лопнул в разодранном горле, и теплые струйки крови выплеснулись из уголков рта. Я понял, что развязка близка.



Конус яркого света ударил с небес, и я скорчился в его лучах, как букашка на приборном стекле микроскопа.



"Господи! - молился я. - Господи! Спаси меня! Я не мог выжить, ведь Ты слепил меня таким слабым и несовершенным..."



Господь тяжело вздохнул, смял мое тело в бесформенный комок и начал лепить заново.